Мерси, камарад! - Страница 74

К оглавлению

74

Когда спустя час обер-лейтенант Генгенбах вместе с Колмайсом и Мюнхофом оказался в расположении 21-й танковой дивизии, он узнал, что вечером в половине десятого противник овладел Бенувилем.

«Куда же делся майор Пфайлер? Где находится обер-лейтенант Клазен? Где мои артиллеристы с ОП и как они могли бросить свои орудия? А Блетерман? Капитан Мюллер убит. Я до смерти устал. Столько событий, и все в первую ночь вторжения!»

Книга вторая
ФАЛЕЗСКИЙ МЕШОК

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Двадцатипятилетие Людвига Эйзельта совпало с вступлением гитлеровских войск в Австрию. Восторгам молодого пианиста не было конца, это явилось как бы наградой за его сотрудничество с СА, о чем никто ничего не знал. Тогда он убежденно верил в то, что его идеалам суждено сбыться. Правда, как человек чувствительный, он никак не мог избавиться от неприятного привкуса, который появился у него с 1934 года, после того как аферист Дольфус цинично и во всеуслышание провозгласил свой принцип легального захвата власти. Выстрелы, раздавшиеся на площади Балхаузплац, были восприняты им как начало путча, как проявление коварства и не соответствовали его мечте о присоединении Австрии к рейху.

Родители Эйзельта, почтенные бюргеры из Инсбрука, послали своего одаренного сына в музыкальную школу, после окончания которой он поступил в консерваторию. Они видели любимое чадо купающимся в лучах артистической славы, которая буквально ослепила их. Со слезами на глазах они взирали на своего талантливого сына, когда после очередного концерта он выходил на сцену, чтобы раскланяться с публикой. Венцом его артистической карьеры было турне по Европе в 1939 году, когда он выступал с концертами в Дрездене, Брюсселе, Париже и Лондоне. Концерты проходили с большим успехом, и пресса посвятила молодому пианисту не одну восторженную статью.

В первый же день войны Эйзельт решил добровольно пойти в армию, так сильно было у него желание надеть на себя военную форму. Он хотел выполнить свой долг, хотел с оружием в руках защищать от врагов фатерланд, который, как ему казалось, находится в опасности.

Импресарио и дирекция гастрольного бюро долго трясли ему руку, поздравляли, обещали содействие со своей стороны. Однако пианист Людвиг Эйзельт не поддался ни на какие уговоры, так как твердо решил быть в первых рядах вермахта.

Его тонкие длинные пальцы обхватили холодный приклад карабина, из которого он должен был стрелять в людей, говорящих на чужом языке. И он делал это, однако с каждым днем все больше и больше чувствовал угнетающую разницу между концертным залом и полем боя.

После захвата Франции полковое начальство направило Эйзельта на офицерские курсы. Людвиг с радостью согласился.

Доброволец Эйзельт был готов фанатично верить в каждое сказанное Гитлером слово и заставлял себя жить по принципу «фюрер приказал, мы следуем за ним!». Наряду с политическими он усвоил и ортодоксальные принципы германского военного руководства, но боялся применять их на практике, находясь на Восточном фронте.

После разгрома 6-й германской армии под Сталинградом Эйзельту присвоили звание обер-лейтенанта. Грохот пушек и танков начал заглушать в нем музыку Листа, Брамса и Бетховена. Часто Людвиг ловил себя на мысли, что политика Гитлера была бы хорошей, если бы он не развязал этой войны.

И вот настало 13 июня 1944 года, когда из штаба вермахта было получено чрезвычайное сообщение: «Сегодня в час двадцать начался обстрел Лондона новым оружием «Фау-1». Час возмездия настал». Все офицеры, с которыми Эйзельт встречался, с этого момента только и говорили о том, что с помощью нового чудо-оружия Англия будет сокрушена не только в моральном, но и в военном отношении.

«Фау-1», как понимал Эйзельт, — это своеобразный беспилотный самолет-снаряд или управляемая бомба, летящая со скоростью около шестисот километров в час. И вот теперь такие снаряды, перелетев через Английский канал, обрушатся на Оксфорд-стрит, на Вестминстерское аббатство, на здание парламента, на собор Святого Павла и Королевский концертный зал, где Людвиг однажды выступал с концертом, закончившимся бурными овациями. При этой мысли обер-лейтенант нахмурил лоб и постарался отогнать от себя невеселые думы. Он надеялся, что в недалеком будущем такими снарядами будут обстреливаться и англо-американские плацдармы на французском побережье, в связи с чем и наступит поворот в ходе войны.

Однако гитлеровское радио, так разрекламировавшее новое чудо-оружие, умалчивало о том, что большая часть этих самолетов-снарядов была уничтожена английскими истребителями-перехватчиками, что точность попадания в цель у «Фау-1» невелика и потому они не могут использоваться как тактическое оружие, а стартовые площадки, с которых производится их запуск, легко засекаются и могут быть подвергнуты бомбардировке.

Роль стороннего наблюдателя, следящего за ходом военных действий только по карте, стала для него невыносимой, так как лишала его возможности приблизить конец войны. Эйзельту снова захотелось сесть за свой инструмент.

Из штаба полка пришел секретный приказ, в котором указывалось на необходимость подготовиться к отражению противника. Наконец-то кончилось томительное ожидание и пустое любование бирюзовой гладью Средиземного моря. В скором будущем они увидят серую даль Английского канала или Атлантики, тогда от каждого солдата и офицера потребуется верность, самоотверженность, мужество, чтобы сбросить в море англо-американских плутократов.

74